– Ну? – ядовито вопросил сэр Мишель. – Это что?

– Esse homo, – выпендрился Гунтер по-латински. – Человек, то есть. Его зовут Сергей. Наверное, можно произносить как «Серж». Он из России. Мишель, помнишь, я тебе рассказывал? Во Франции была королева Анна, дочь Ярослава. Из этой страны.

– Там что, все такие? – агрессивно спросил рыцарь, но успокоился, когда на плечо легла рука отца Колумбана. – Что мы с ним делать будем? А его дракон? Куда денем?

– Дракон умер. И вообще, Мишель, прекрати злиться. Посмотрел бы я на тебя в двадцатом столетии! Думаю, твои волчьи ямы были бы с кольями на дне.

– А как же иначе? – изумился молодой Фармер.

– Хорошо, – чуть поклонился оруженосец и, положив руку на плечо нового знакомого, указал ему на сэра Мишеля. – Вот этого светловолосого парня зовут Мишель де Фармер. Он рыцарь и сын барона, – Гунтер подумал и добавил: – Феодал. Старика с бородой мы обычно называем отцом Колумбаном. Он святой. Чудеса творит иногда. Живет здесь неподалеку. Завтра утром пойдем в его дом.

– Так какой это год? – прищурился Казаков, сделав вид, что никак не воспринял полученные сведения.

– Тысяча сто восемьдесят девятый, – раздельно выговаривая каждый слог, сказал Гунтер. – Только снова в обморок не падай.

– Я так и знал, – вздохнул гость. – Поганое здесь местечко… Ну, здравствуйте, что ли… Я тут уже двадцать семь дней живу. Рыжий, как говоришь, тебя зовут?

– Hunter von Reihert, – сказал оруженосец баронета де Фармер. – Мы очень хотим выслушать твою историю. Как ты здесь оказался?

Русский присел возле костра, порылся за пазухой и извлек початую пачку сигарет. У Гунтера загорелись глаза – он не курил уже две недели. Приметив голодный взгляд оруженосца, Казаков протянул незнакомую зеленую упаковку. Германец выудил сигарету, взял веточку из костра и, прикурив, затянулся. Незнакомый вкус, будто бы мятный.

– А чего рассказывать? – пожал плечами гость. – Ерунда какая-то случилась…

Казаков говорил, а Гунтер в поте лица работал переводчиком. Очень тяжело вначале перевести с английского на родной немецкий, а уже затем – на норманно-французский. Мишель, которому байки «разбойника» были малоинтересны, плюнул на свое рыцарское достоинство и принялся собирать в округе сухие дрова для костра. Но отец Колумбан слушал очень внимательно.

В общем, рассказ «герра Казакова» сводился к следующему. Вертолет, называемый гостем английским словом «helicopter» и носящий аббревиатуру «КА-250», находился 13 августа 2002 года неподалеку от Лондона. На авиасалоне в местечке Фарнборо. То есть на выставке. Это был день показательных полетов. Пилот поднял машину в воздух, встал в общий строй и направился к Рочестеру. Там следовало развернуться, идти по сигналу радиомаяка и спустя сорок минут после взлета пролететь над трибунами. Над Рочестером случилось необычное – машина внезапно вошла в густой туман, налетевший ниоткуда, потеряла ориентацию, а когда туман исчез…

– Невероятно, – пролепетал Гунтер. – Значит, вас сначала перекинуло в 1940 год… Битва за Британию!

– Мы поняли, что здесь стреляют, причем стреляют всерьез, – продолжал рассказывать Казаков. – Сразу же убили первого пилота. Второго ранили. Я сидел в кунге, поэтому пули не задели.

…Вертолет, покинув странную белесую облачность, неожиданно для экипажа оказался в гуще воздушного боя. Самого настоящего. Только самолеты, кружащие над окраинами Лондона, были старинными. «Юнкерсы» с черными тевтонскими крестами на бортах да английские истребители годов сороковых… Но, что характерно, и те, и другие накинулись на «Черную акулу – 2» и принялись лупить по ней из пулеметов. Приняли за врага, наверное.

Второй пилот, взяв на себя управление, поднялся выше почти на километр, уходя от атакующих. А затем снова появился туман. Вся территория Англии вдруг оказалась скрыта под облаками, поэтому было решено лететь в сторону континента. Естественно, что аэродромов не нашли и на французском побережье. Радио молчало. Только один раз поймали непонятную передачу на немецком языке.

– Это наверняка был я, – нервно рассмеялся Гунтер. – Вы нашли мою волну…

Дальнейшие приключения К-32 можно описать коротко. Топливные баки опустели и тяжело раненый пилот попытался приземлить машину на склоне холма, там, где не было высоких деревьев. Несколько раз вертолет зацепился за верхушки, затем просто упал. Из всего экипажа остался жив один только компьютерный техник.

– Ну что ж… – проговорил Гунтер, вставая на ноги. – Добро пожаловать к нам, в Нормандию. Электричества, машин и радио нет. Из всей авиации – только мой самолет. Зато сколько угодно чудесных приключений.

– Это я уже заметил, – невесело улыбнулся Казаков. – Прочувствовал. Ты говорил, будто родом из Германии нашего века?.. Может быть, теперь ты расскажешь, как сюда попал?

– Расскажу. Попозже, – уверил Гунтер. – Но сейчас речь не обо мне. Что нам с тобой делать? В лесу тебе нельзя оставаться. Рано или поздно найдут местные. А приезжих, особенно таких, как мы с тобой, здесь не любят. Я со своим рыцарем в ближайшие дни должен уехать. Тут авантюра одна подвернулась… Третий крестовый поход. Слышал, наверное?

– На ерунду вы не размениваетесь, – без какого либо приличествующего случаю удивления в голосе протянул русский. – Третий? А у вас тут что, живой Ричард Львиное Сердце есть?

– Живее всех живых! – Гунтер едва не рассмеялся. – У тебя один выход – пойти с нами. Поживешь с отцом Колумбаном, обучишься языку… А мы с Мишелем к тому времени вернемся. Может быть.

– Нет, ребята, – недолго поразмыслив, ответил Казаков. – Так не пойдет! Считай, что ты да я теперь родственники. Все-таки из одного столетия. Не буду я сидеть в компании совсем чужого дедка! Если я хоть что-нибудь понимаю, то нам друг от друга нельзя теперь отставать…

Гунтер перевел:

– Он тоже хочет с нами. В Святую землю.

– Господи, – преувеличенно скорбным голосом откликнулся сэр Мишель. – Чем я вас двоих буду кормить, когда кончатся алмазы Лоншана?

– Он еще кого-нибудь ограбит, – усмехнулся германец. – Ну что, подбираем блудного сына двадцатого века?

Сэр Мишель почесал в затылке, посмотрел вначале на Гунтера, затем на гостя, и выдохнул:

– И почему я такой добрый? Ладно, пускай собирается. Завтра к вечеру мы должны быть возле Люфтваффе. Дракон сразу троих людей вытянет?

– Вытянет, – уверенно сказал оруженосец. – А через два рассвета мы уже разглядим Мессину из самого-самого поднебесья, – Гунтер повернулся к русскому и, дернув щекой, спросил:

– Хочешь посмотреть на Ричарда Львиное Сердце? Легко!

Санкт-Петербург,

1 декабря 1996 – 21 января 1998 г.

Последнее слово автора

Почтенный читатель!

Какие ассоциации возникают у современного человека при слове «Средневековье»? Моментально на ум лезут понятия «инквизиция» (как же без нее, родимой?), «рыцари» (разве можно вообразить эти «мрачные времена» без закованных с ног до головы в железо сэров, больше смахивающих на роботов из фантастических фильмов 50-х годов?), и, пожалуй, «угнетенный народ» – советская школа или институт каждому оставили в памяти след своего подкованного сапога.

Так вот, все это – неправда!

Если считать «Средневековьем» историческую эпоху с года падения Рима (455 год н.э.) по 1453 г. (взятие турками Константинополя), то данное тысячелетие можно назвать самой величайшей эрой в истории человечества. Да, были и опустошительные войны, эпидемии, набеги норманнов и гуннов, сарацинская экспансия на запад, и многие другие неприятности. Однако на это время пришелся расцвет православия и католичества, создание всех поныне существующих европейских государств, подъем новой культуры – не Римской, а нашей собственной, европейской… Было слишком много хорошего, чтобы упоминать о плохом.